Приузольская деревенька Белоглазово

Древняя белоглазовская земля до сих пор хранит почти в первозданности память о еще языческих временах, о верованиях и обрядах руских первопоселенцев Городецкого края и о том, что пока понятно лишь специалистам этнографам и фольклористам. А буквально рядом с деревней Белоглазово, в рощице из-под земли бьют родники, подпитывающие малую лестную речку, прозывавшуюся древними «Пустой».

Над ключами еще в стародавние времена была срублена часовенка, в которой справля­лись когда-то в Иоанно-Купальские дни богослужения, а 24 июня и 23 сентября сюда из соседнего села Богомолова приносилась крест­ным ходом почитавшаяся в народе чудотворной икона Иоанна Предтечи.

Делалось это по давним традициям, но без особого разрешения духовных губернских властей, а потому священник Спасской церкви Городца Григорий Васильев 20 марта 1798 года в извещал нижегородского епископа Павла, что «в состоящей близ села Богомолова какой-то на ключе часовне приезжающие люди че­рез богомоловских священников отпевают молебны, а в пристроенном к ней амбарчике купаются»².

На это незамедлительно пришла резолюция: «…Дабы не подать повода к неудовольствию народному, и поелику в сей часовне отправляется молебствие через правильных священников, то оставить ее до тех пор, пока сама сгниет, вновь же построить воспретить. Ежели же что происходит непристойное и оскорбляющее благонравие при сей часовне, то за сим должны следить : господа капитаны-исправники, коим округи вверены»³. Припись адресовалась уже полиции Балахны, в административном управлении ко­торой тогда был Городецкий край.

Проведенное спешно следствие показало, что чудотворная икона Иоанна Предтечи яви­лась людям на ключах у деревни Белоглазово в 1710-х годах, и именно по этой причине еще «во времена царствования Петра Великого выстрое­на с купальницею часовня, как об этом видно было из надписи на церкве, хранящейся в одной часовне».

Какого-либо «криминала» в совершении на белоглазовских ключах народных молебнах не оказалось, хотя духовных властей и смущали проводимые в ночь на 24 июня на ключах на­родные купания, более похожие на языческие Купальнические вечера.

О подобных празднествах еще в1бЗб году с тревогой писали нижегородские попы во главе с Иваном Нероновым в Москву: «Да на праздник же Государь, Ивана Предтечи по селам и по де­ревням кладут огни по полям, и играют и через те огни скачут жонки и девки, и тако творят от Рожества Ивана Предтечи и до Петрова дни». Именно так, кострами, встречали ночь на Ивана-Купалу спустя век и белоглазовцы...

Несмотря на пронесшиеся над Городецкой землей столетия и сегодня бьют у деревеньки из-под земли родники, стоит над ними часовенка, из которой чистая прохладная вода стекает во врытый прямо в землю бревенной сруб купаль­ни, затем во второй, третий.... Неся людям на­дежду на очищение не только тела, но и души.

Итак, проведение белоглазовских купальных обрядов насчитывает века. Деревенька же при ключах возникла куда как позже... Весной 1622 года крестьянин деревни Филипповой Максим, прозванный за бесцветные глаза Белоглазовым, распахал близ ключей 3 осьмины пашни. При­чем обрабатывал он поле «наездом», а потому вы­копал здесь для временного отдыха землянку, а рядом поставил бревенной амбар. Место в офи­циальных описях Городецких земель стало име­новаться займищем Максимки Белоглазова. Его мы и должны считать первооснователем дерев­ни, а 1622 год - датой ее основания.

Перед пахотой землю, как обычно при под­сечном хозяйствовании, пришлось очищать от деревьев и кустарников, которые после подсуш­ки сжигались вместе с вывороченными корне­вищами прямо на месте для удобрения почвы. Через два года земля истощилась, но Максим Белоглазов за это время сумел очистить и опалить второе такое же поле, а затем и третье, чтобы че­рез б лет вернугься на восстановившее самосто­ятельно свой гумус первое поле. С тех пор поля менялись уже ежегодно.

В официальных описях уже значилось: «Зай­мище Максима Белоглазова, царевнина крестья­нина, пашет наездом, в поле 3 осьмины, а в дву потому ж» ⁶.

Поименование Максима Белоглазова «царев­ниным крестьянином» содержит весьма ценную историческую уточняющую информацию. Дело все в том, что в 1602 году в семье царя Бориса Федоровича Годунова должно было произойти важное событие-свадьба царевны Ксении с бра­том датского короля Христиана IV Иоанном (Иоганном-Гегамонтом). В качестве свадебного дара дочери Борис Годунов и отписал ей из госу­дарственных земель Городецкую волость. Мест­ные крестьяне стали принадлежать выдающейся женщине русского средневековья.

В 1627 году возле землянки Максима Бело­глазова поставили свои избы еще два выселив­шихся из деревни Филипповой крестьяне: Алешка Якимов с сыном Власком и Патрекейко Родионов. Продолжал пахать свое поле наездом и сын здешнего первопоселенца Ворошилко Белоглазов (прозвище отца стало фамилией для этого крестьянского рода).

С 1627 года изменился и статус поселения на ключах. Оно стало зваться уже починком, а в описях сообщалось: «Починок, что было займищо Максимка Белоглазова на речке на Пус­той, а в ней... 2 двора крестьянских, а людей в них 3 человека, да наездник один человек. Пашни паханые, худые земли четь с полуосминою в по­ле, а в дву потому ж»¹. Как можно понять из доку­мента, Максима Белоглазова в 1627 году уже не было в живых, но его прозвище стало официаль­ным названием селения.

В середине XVII столетия возле первых двух дворов были поставлены еще пять жилых дво­ров, в том числе бобыля Зиновейка Июдина, за­нимавшегося рубкой и продажей строевого и поделочного леса. Теперь селение именовалось уже деревней ⁸.

В 1666 году селение именовалось весьма сво­еобразно, вобрав в себя как бы всю предшеству­ющую историю: «Деревня, что был Починок - займище Максима Белоглазова на речке на Пус­той» ⁹ в деревне насчитывалось тогда 7 жилых дворов. В них проживало 23 мужчины. Количе­ство же пахотной земли оставалось практичес­ки прежним - «четь с полуосьминой в поле, а в дву потому ж». Специальных сенных пожен - покосов белоглазовцы вообще не имели, прикашивая скотине сено по берегам заросшей кус­тарником речки Пустой.

Именно это - отсутствие резерва пахотной земли и покосов - не позволяло деревне хозяй­ственно развиваться вширь, а потому и спустя почти двести лет, в 1859 году в удельной дере­веньке Белоглазово оставалось по-прежнему 7 дворов, в которых проживали 21 мужчина и 16 женщин, всего 37 душ обоего пола¹⁰.

Именитым же среди всей округи Белоглазо­во оставалось чистыми родниками да веселыми празднествами с жжением костров в ночь на Ивана-Купалу.

Н.Ф.Филатов "Городец на Волге" 2005 г.